— Пора обедать, — тихо произнёс он и толкнул дверь.

Через столовую протянулся длинный стол, всем своим видом намекавший на очень мрачные трапезы, во время которых супруги сидят так далеко друг от друга, что вряд ли смогут общаться, даже если начнут кричать. Меня захлестнуло недоумение:

— И вы ели вот так, сидя на разных концах?

Нахмурившись, Раввер резко отпустил мою руку и кивнул. Меня пронзило острое чувство жалости: похоже, его брак был несчастливым.

— Я сяду рядом, чтобы мы продолжили разговор, — Раввер указал на стол, но больше не пытался взять меня за руку.

И от этого стало грустно.

Глава 17

С едой оказалось не всё так просто. Чего-то определённого не хотеть не вышло: сказывались голод и фантазии о ломившихся от яств столах аристократов. Представлялись всякие рябчики, перепела, фазаны, оленина и гусь прямо в перьях, к этому примешивался рогатый осётр и мисочка икры заморской, баклажанной.

Пока я, сидя во главе стола, усиленно пыталась не думать, столешница под моим взглядом покрывалась рябью.

Сидевший сбоку Раввер стоически молчал пять минут, затем накрыл мою руку, которую я незаметно для себя стиснула в кулак. Тепло его ладони и тревожило, и успокаивало.

— Расслабься, — велел Раввер. — И мысленно повторяй, чтобы подали обед… как подают обычно мне, только для двоих. Можешь закрыть глаза.

Закрыть глаза и пропустить материализацию тарелок из воздуха? Ну уж нет! Я усиленно думала о том, что Раввера и меня надо покормить его обычным обедом.

Что-то коснулось ноги, я заглянула под стол: с пола поднимались столбики. Поднимались, пока не упёрлись в столешницу. Я посмотрела на стол: сквозь скатерть проступали полусферы колпаков, стаканы, чашки и столовые приборы.

Четыре вилки, три ложки и два ножа на человека. Об отдыхе во время еды можно забыть. Искоса глянула на Раввера, по-прежнему сжимавшего мою руку…

Можно было на его примере пытаться разобраться в системе правил, а можно сразу узнать, что и как. Попросила:

— Научи меня этими приборами пользоваться, пожалуйста.

По мимолётному изменению его лица я не поняла, рад он моему намерению учиться или счёл это обременительным.

— Если нетрудно, — добавила я. — У нас в мире другая сервировка.

— Понимаю.

Раввер снял колпаки с наших тарелок и отставил в сторону, те сразу провалились в стол. Волшебно! Как же всё здесь волшебно, даже еда. А полотенце, которое в ванной меня обсосало — тоже с ума сойти как здорово.

Наконец я посмотрела на открытую тарелку: в мисочке с прозрачным бульоном плавала неведомая растительность и нечто напоминающее клёцки.

Я приготовилась внимать.

— Это Алверская средняя сервировка для домашних и дружеских трапез. В нашей стране все приборы до еды кладутся «лицом» вверх, после завершения употребления блюда — наоборот. Суп едят самой большой ложкой. Допустимо пить воду до и во время еды.

Всё оказалось не так уж страшно, к тому же Раввер вновь проявил себя толковым инструктором. Суп понравился, по вкусу он напоминал куриный бульон с брокколи и сыром. Стоило положить ложку «лицом» вниз, и она исчезла вместе с тарелкой и остатками супа.

На второе нас ждал ровный овал зажаренного мяса, зелёные, красные и оранжевые овощи неизвестной конфигурации. Отдельно лежали обжаренные хлебцы, брать которые надо было вилкой с двумя зубцами, и соус, под который предназначалась маленькая ложка с изогнутой вбок ручкой. Мясо ни с чем сравнить я не смогла, красные овощи напоминали горошек, оранжевые — сладкую картошку, а зелёные не вызвали никаких ассоциаций.

За вторым, с которым можно было пить соки, последовало подобие ананасов в карамели (на них пошли вилка и нож), нарезанные свежие фрукты (вилка с тремя зубцами) и что-то вроде безалкогольного киселя-глинтвейна, которое употребляли ложками. Сладкое я не доела, хотя в целом порции были небольшие.

Раввер закончил минуты на три позже меня, и это время я потратила на то, что оглядывала элегантную малую столовую.

Малую по местным меркам, конечно. Идеально вписанный в росписи на стенах камин был размером с половину моей земной комнаты. Его зев украшали переплетённые змеи в золотой чешуе. Может я ошибаюсь, но, кажется, предыдущая жена Раввера всем пыталась доказать, что она великолепная хозяйка волшебного дома.

Посуда Раввера исчезла в столе. Сразу появились мисочки с душистой водой, салфетки и маленькие полотенца. Я с сожалением отметила, что последние — просто куски ткани, а не живые существа, как сушильщик из ванной комнаты.

Глядя строго перед собой, а не на меня, Раввер попросил:

— Пожалуйста, пожелай развести в камине огонь и бодрящих напитков.

Я пожелала не только это, но и мягкие кресла у камина. Поднявшись, Раввер подал мне руку. Я вложила в его ладонь свою, и мы направились к разгоравшемуся пламени. Внутри затрепетало — так уютно всё получилось, так привычно, словно мы всю жизнь так делали.

Усадив меня в кресло, Раввер устроился в соседнем. Из пола поднялся столик с чайником и чашками.

— Наливает хозяйка? — уточнила я.

— Да.

Я взялась за круто изогнутую ручку. Раввер подвёл указательный палец моей руки под изогнутый лепесток над носиком.

— Двумя руками, — низким, вибрирующим голосом пояснил Раввер. — Наливать всегда нужно двумя руками, как и накладывать себе еду. Только когда вилка или ложка отрывается от тарелки, чтобы положить порцию в рот, можно не соприкасаться с ними ножом или вторым прибором.

Раввер поднял на меня взгляд тёмных глаз. Чаще забилось сердце, в руках, согретых его руками, появилась слабость.

— Двумя руками, — сипло повторила я.

Кивнув, Раввер потянул мои руки, заставляя налить сначала себе, потом мне. Затем вернул чайник на место и сжал мои дрожащие пальцы.

— Мужчина начинает пить первым, — произнёс он. — За исключением двух случаев: если ухаживает за невестой или за беременной женой.

— Ясно, — прошептала я, не в силах оторвать взгляд от его глаз.

С тихим шуршанием из стола вылезла записка. Сиплый голос пробрал до мурашек:

— Император требует отчёта.

Тёплые руки тут же освободили мои пальцы. Прикрыв глаза, Раввер, казалось, мысленно сосчитал до десяти. Вдохнул и взялся за записку. Быстро прочитав, вновь посмотрел на меня: